Голая? Ну и что?
Меньше всего мне интересно то, что незаурядная образованная девушка из XIX века погибла в горах, в Тироле, при загадочных обстоятельствах. Я понимаю, что для коммерческого эффекта необходимо было вынести это в аннотацию: «Всех поразит, что тело было голым, а одежда, связанная в узел, лежала рядом». Часть читателей просто обязана на это клюнуть!
Но мне всё равно, почему она была голой. Разумеется, жаль, что Лиза умерла в 28 лет (в 1902 году, когда родилась моя бабушка). Мне интересно, как она жила, что думала и что чувствовала. Она сама была невыдуманная, живая, и так сумела рассказать о себе в своем дневнике, что он тоже живой и вряд ли когда-нибудь покажется устаревшим и неактуальным. Читаешь, и хочется то горячо соглашаться, то горячо спорить с этой бедной Лизой.
И вот на нее наконец посмотрел критик и литературовед Басинский, автор книг о Горьком и Льве Толстом. Надеюсь, благодаря его «тайной истории» публика тоже обратит внимание на эту яркую девушку. Может, кто-нибудь даже сам ее дневник почитает.
Куда смотрит Лиза
А вот это по-настоящему интересно! Самый эффектный Лизин фотопортрет — конечно, русалочий, с распущенными волосами, тот, что в верхней части обложки. Но юная дева не смотрит на зрителя. Ее взгляд убегает в сторону, причем он размытый, самоуглубленный — о чем она думает? Загадка Джоконды.
Елизавету Дьяконову традиционно сравнивают с Марией Башкирцевой, автором еще одного знаменитого дневника, тоже рано ушедшей из жизни. В книге «Посмотрите на меня» их фотографии рядом, на развороте. Посмотрите на обеих! До чего же разные характеры!
Башкирцева, с детства убежденная в своей исключительности и красоте, глядит нам прямо в глаза, смело и уверенно. Эффектная, сильная, талантливая девушка, чьи картины висят в лучших музеях мира. К тому же состоятельная, почти всю недолгую жизнь провела в Европе.
И бедная провинциальная Лиза, считавшая себя некрасивой, не завершившая образование, ничем о себе не заявившая при жизни. Прославился ее дневник, сама она была незаметной для современников. Выдающийся, самобытный ум — и никаких видимых следов его применения, никаких достижений. Кроме тайных страничек, которые вполне могли до нас и не дойти. Потому ее судьба и вызывает такое участие и столько сожалений, что она осталась незавершенной, недопроявленной!
Самое печальное, что Лизины несчастья рукотворны, а их причина — в ее глубоких психологических проблемах. Среди прочих наук Дьяконова слушала и лекции по психологии, но теория, похоже, ей ничем не помогла.
Первый момент: Лиза сама постановила, что любовь и женское счастье не для нее, поскольку она некрасива. В то время как на фотографиях — ОБЫЧНОЕ лицо. Не красавица, но и не «урод», как она сама себя припечатала. Девушек с подобной внешностью сколько угодно. Джейн Эйр, например)) Однако решение принято, и, чтобы не быть отвергнутой, Лиза наносит упреждающие удары — отталкивая в том числе тех, кто к ней расположен. А потом страдает от одиночества. Поистине горе от ума. Охраняет свое самолюбие и собственноручно перечеркивает будущее. Причем гордыня и высокомерие парадоксально уживаются с религиозностью.
Второе, что крайне удивляет — отсутствие конкретных интересов при горячем желании учиться. Перепутаны цель и средства. Конечное, безумно жаль, что целых четыре года, которые могли быть потрачены на дело, Лизе приходилось ждать совершеннолетия, теряя силы и здоровье в борьбе с матерью, не желающей отпускать дочь в Петербург на курсы. Возможно, из-за этого не удалось понять, к чему же конкретно лежит душа, и образование стало самоцелью, исступленной мечтой. Как тут не вспомнить целеустремленность Башкирцевой, посвятившей свою жизнь искусству.
Лиза на фотографии смотрит в глубь себя, ищет себя — и не находит. Исследователь отмечает, что в дневнике нет ни описаний Петербурга, в который она так стремилась, ни рассказов о занятиях в Сорбонне, что совсем уж странно — я так хотела именно об этом почитать! Но нет — никакой студенческой жизни. Лиза настолько сосредоточена на себе, что как будто не видит ничего вокруг себя. А себя она видит? Свои настоящие желания?
Неудивительно, что девушка, еще в гимназии читающая Макиавелли и интересующаяся государственным управлением, выбирает юридические науки — но, может, это был все-таки не ее путь? Недаром ей так сложно было учиться, начались серьезные проблемы со здоровьем — когда занимаешься любимым делом, силы, наоборот, возникают из ниоткуда.
Дневник, изданный после смерти Лизы, подтверждает, что у нее были задатки талантливой писательницы. Интересно было узнать, что, помимо дневника, есть и другие произведения, например, рассказ «Под душистое ветвью сирени», который Дьяконова перевела на французский и получила за него второе место (бронзовую медаль) на литературном конкурсе Парижского общества студенток.
А теперь похвала
Большой плюс книги — воссозданная до мелочей атмосфера того времени, много любопытных деталей вроде того, что обращение «товарищ» впервые появилось на Бестужевских курсах; интересные и к месту исторические справки о женском образовании в России, о феминизме.
Погружению в историю способствует и множество фотографий: портреты самой Лизы и ее современников, семейные и любительские фото, открытки, виды городов, картины и памятники.
Автор Татьяна Краснова
Еще об именах Серебряного века
О русской классике
Заметки на полях социального романа
Репетиция «Трех сестер» и «Вишневого сада»
Заметки на полях: похвала дилетанту
Еще о чтении и книгах
Медленное чтение: долгими зимними вечерами