А где Куприн?

В ранних рассказах Куприна просвечивает вся русская, и не только, литература: там тебе и Толстой, и Горький, и Чехов, и кого только нет.

А где Куприн

В первом томе собрания сочинений Куприна — рассказы 1894-1900 годов. Это значит: Саше 24 года, он молодой офицер, только что вышедший в отставку, и молодой автор, уже имеющий четыре публикации. Набирается жизненного опыта и сюжетов, работая то циркачом, то зубным врачом, то управляющим имения. Такой же калейдоскоп и в творчестве.

Самый первый рассказ, «Дознание» — это ж Толстой, «После бала»! Тоже армия, тоже татарин, которого забивают палками, тоже молодой рассказчик, несогласный с мерзостями жизни.

«Куст сирени» = «Дары волхвов» О'Генри. Юные любящие супруги, самый милый рассказ под этой обложкой. Не буду спойлерить, прочтёте сами — получите удовольствие.

«Столетник» — «Attalea princeps» Гаршина: оранжерея с говорящими растениями, трагедия «не такого как все».

«Ночлег» с молодым офицером, который, остановившись на постой в деревне, узнает в несчастной хозяйке избы соблазнённую в юности горничную — тут и «Темные аллеи» Бунина, и «Воскресение» Толстого, два в одном.

Дело не в том, кто когда у кого. Те же «Темные аллеи» написаны сорок с лишним лет спустя после «Ночлега». И не в бродячих сюжетах, и не в типичных жизненных ситуациях, и даже не в ноосфере. Интересна сама панорама русской/мировой литературы, которая вдруг взяла и развернулась в одной книге одного автора.

Конечно, начинающий писатель пробует силы, ориентируется на классиков и современников, пишет то так, то эдак. Тут есть и Эдгар По с прямыми к нему отсылками («Ужас»), есть Аксаков с ловлей раков («На реке»), Короленко с бедной умирающей девочкой («Детский сад»), и Чехов с очень чеховским, ни рыба ни мясо, ГГ («Молох»). А какой замечательный Мопассан там есть! Рассказ «Одиночество» — просто роман «Жизнь» в миниатюре.

К середине книги, когда прояснилась тенденция, возник охотничий интерес, кто же будет следующим из учебника литературы. Чьи уши вылезут.

А вместе с тем встал вопрос, вынесенный в заголовок. Куприн-то где? Выйдет или нет? Или так и будет отсиживаться, формируя втихаря идентичность?

Может, «Собачье счастье» с говорящими собаками — это Куприн? Или цирковой рассказ «Allez!»? Или волшебный рождественский (и все-таки немного гриновский) «Тапер»?

Вопрос пока открыт. Чтобы найти ответ, есть ещё четыре тома.

Автор Татьяна Краснова

Еще о русской классике

Заметки на полях: похвала дилетанту

Репетиция «Трех сестер» и «Вишневого сада»

Заметки на полях социального романа

Летнее чтение

О чтении и книгах

Медленное чтение: долгими зимними вечерами

Комод или книжные полки?

Как я стала буккроссером-2

Поделиться на:   Facebook  |  Vk  |  Twitter

При перепечатке, указывайте ссылку на vitlive.com