Андрей Зорин «Жизнь Льва Толстого»: коротко и интересно
Увидела, что в книге 180 страниц, и озадачилась: а можно ли упихнуть в столь малый объем всего Толстого? Огромного, беспорядочного, с бесконечными нечесанными фразами, вот этого нашего любимого Льва, вылезающего из всех и всяческих рамок, да и просто очень много лет прожившего?
Оказалось — можно. Для меня это теперь образец биографии. Лаконично и ёмко. Четыре главы: «Честолюбивый сирота», «Женатый гений», «Одинокий вождь», «Беглая знаменитость».
Причем удалось не просто с птичьего полета взглянуть на целую жизнь великого Льва, не только увидеть ее как сюжет (в начале младенец громко вопит, желая вырваться из пеленок — в конце старик пытается спастись от удушающего контроля близких, последние слова: удирать надо).
Удалось разобраться с вопросами, которые продолжали озадачивать, несмотря на прочитанные биографии, исследования, толкования:
- почему Толстой считал греховной свою плотскую любовь к законной жене, что с ним было не так? издержки христианского воспитания? но он же вроде бы сумел преодолеть, переосмыслить многие стереотипы?
- почему он охладел к художественному творчеству, не дописал «Декабристов», не написал еще одну «Анну Каренину», ударился в досадное морализаторство?
Автор предложил ответы, которые показались убедительными.
Андре Моруа «Тургенев»: французское зеркало русской классики
Давно люблю Андре Моруа, прекрасного биографа, еще в детстве читала и перечитывала жизнеописание Жорж Санд, потом — Бальзака, Гюго, Пруста. Но даже не знала, что у него есть книга о Тургеневе. Открытие! Жизненный путь Ивана Сергеевича известен, мне был интересен именно взгляд со стороны, взгляд европейца на нашего писателя, который около 20 лет, с перерывами, жил во Франции, там и умер.
Было ожидаемо, что настоящим французом наш западник будет восприниматься как представитель Востока, русский медведь, загадочная русская душа и т.п. Но легкий иностранный акцент не портит повествование! Наоборот, по-особенному воспринимаются описания русских реалий той эпохи («На время рождения Тургенева, в 1818 году, Россия была страной абсолютного и беспощадного самодержавия»), вызывая в памяти и де Кюстина, и Флетчера.
А до чего же симпатично сочувствие Моруа Тургеневу-человеку, понимание его характера (чувствительность, помноженная на пессимизм) — и такое же тонкое понимание Тургенева-писателя, характеров его героев. Мне нравится, когда биограф не изображает беспристрастность. Правда, он читал тургеневскую прозу в переводах, но и мы читаем его интерпретацию нашей классики в переводе с французского. Такая система зеркал. Тем удивительнее, что все-таки возможно понять друг друга — или догадаться, почувствовать.
Книга понравилась. Были интересны главы о студенческих годах Тургенева за границей, об отношениях с критиками и другими литераторами. Тургенев и Белинский, Тургенев и Писарев, Тургенев и Толстой, Тургенев и Жорж Санд, Флобер, Мопассан. Живой Тургенев. Печальный, как на обложке.
Николай Скатов «Некрасов»: баловень судьбы
Тот случай, когда привлекает не столько творчество, сколько личность.
Чем Некрасов вызывает симпатию, помимо литературных заслуг, печали о народе и русских женщинах:
- Salfmade man — всего добился сам, не пожелав строить военную карьеру и оставшись без поддержки разгневанного отца.
- Прошёл от крайней точки бедности, когда нищий на улице подал ему копеечку, до высокого положения в петербургском обществе.
- Ухитрился побыть и разночинцем, и аристократом, и литератором, и революционным демократом, и барином — какой масштаб личности, какой богатейший жизненный опыт.
- Удачливый игрок. Судьба его любила. Литературные дела улаживались за карточным столом.
Владислав Ходасевич «Державин»: диван Державина
Ходасевич — отличный биограф, поэтому, когда в конце 80-х хлынула «возвращенная» литература, то в первых рядах, кроме стихов, издали его «Державина».
«Биограф — не романист. Ему дано изъяснять и освещать, но не выдумывать», — предупреждает автор в самом начале, а задачей своей ставит — рассказать интересно. И это ему удается, тем более, что жизнь у Гаврилы Державина — всё-таки роман, бурный, приключенческий.
Книга Ходасевича небольшая, что тоже плюс. У меня там есть любимое место — описание знаменитого державинского дивана:
«У стены высился диван, гораздо выше и шире обыкновенных, со ступеньками от полу, с полкою наверху и с двумя шкапиками по бокам. В шкапиках были ящики для хранения рукописей. На диване валялась аспидная доска с привязанным грифелем. Порою Державин ею пользовался, набрасывая стихи».
Еще в одном источнике нашла, что «на боковых ящиках, которые составляли своего рода тумбы-шкафы, стояли декоративные композиции из неглазурованного фарфора-бисквита; это были модели памятников, украшавших Царскосельский парк: Чесменская колонна и Кагульский обелиск. Исполненные на Императорском фарфоровом заводе для Екатерины, они, вероятно, были ею подарены «певцу Фелицы».
Еще о писательских биографиях
Скандинавские сказочницы
3 книги о великом Льве
Книга о настоящем человеке
Королева детектива
Еще о русской классике
В чем его вера?
5 причин для того, чтобы всё бросить и начать читать этот роман
Записки охотников от Чехова
Тургенев зимний и Тургенев летний