В сборнике «Как мы пишем», изданном в 1930 году, 18 известных писателей рассказали о технологиях литературного мастерства. Они отвечали на вопросы анкеты, где сна ни один вопрос не касался, тем более любопытно, что эту тему затронули несколько авторов. Мало того, все они, словно сговорившись, утверждают, что это и есть природа творчества, которое является на границе сна и яви, и только там-то с ним и возможно встретиться.
Кстати тут будет сослаться и на авторитет Пушкина, которому это явление тоже было знакомо: «Я сладко усыплен моим воображеньем, И пробуждается поэзия во мне». Подозреваю, что под этим подписались бы и многие современные авторы.
Андрей Белый
(Работает над романом «Москва».)
«…или же я "писал", лежа в постели, в бессоннице, и нечто (от бессонницы к бессоннице) постепенно откладывалось как решение».
Николай Никитин
«Первый свой рассказ я увидал во сне. Сон был совершенно пластичен и настолько ярок, что, проснувшись, я ощутил не только сюжет, характеры и фабулу, но даже стиль этого моего рассказа. Правда, до этого я долго болел мыслью об этом рассказе, он вынашивался и писался в то время, когда я, казалось, совсем было не занимался им. В сущности, такой прием работы остался у меня и до сих пор. Это не значит, конечно, что я прежде чем писать — дожидаюсь сновидений, но очень часто мысли дня — особенно в период усиленной и большой работы — не покидают меня и ночью. Я вижу своих героев, вижу страницы, часто — как бы по книге написанные. И утром записываю фразу или положение, виденное ночью».
Борис Пильняк
«За столом я только записываю придуманное раньше. Самая большая моя досада, когда меня будят с утра — вот почему. Утром, в минуты, когда сон борется с явью, когда часть ощущений осталась ото сна, но по мозгам пошла — одна, другая, третья — мысли, — в эти минуты на стыке коры большого мозга с подкорковым бессознанием я привожу в порядок то, что сегодня буду записывать на бумагу. Слово «обдумываю» здесь не подходит. Из свалки всего, что накопилось на чердаках памяти и раздумий для того рассказа, который я сейчас пишу, в эти минуты утра приходит в порядок нужное мне на сегодня — я вижу и слышу то, что сегодня будет записано, — вижу сном, слышу сознанием. За столом я буду записывать это виденное, стараясь словами записать как можно точнее».
Евгений Замятин
Мне кажется, он лучше всех рассказал об этом процессе, поэтому не пожалеем для него места.
«В спальных вагонах в каждом купе есть такая маленькая рукоятка, обделанная костью: если повернуть ее вправо — полный свет, если влево — темно, если поставить на середину — зажигается синяя лампа, всё видно, но этот синий свет не мешает заснуть, не будит. Когда я сплю и вижу сон — рукоятка сознания повернута влево; когда я пишу — рукоятка поставлена посередине, сознание горит синей лампой. Я вижу сон на бумаге, фантазия работает так же, как во сне, она движется тем же путем ассоциаций, но этим сном осторожно (синий свет) руководит сознание. Как и во сне — стоит только подумать, что это сон, стоит только полностью включить сознание — и сон исчез. Нет ничего хуже бессонницы, когда выключатель испорчен и, сколько бы вы его ни вертели, полного сознания вам не удастся потушить, белый, трезвый свет всё время назойливо лезет в глаза. Такая литературная бессонница приключилась со мною десять лет назад. В Студии Дома искусств я начал читать курс "техники художественной прозы", мне пришлось впервые заглянуть к самому себе за кулисы — и несколько месяцев после этого я не мог писать. Всё как будто в порядке, постлана простыня чистой белой бумаги, уже наплывает сон — и вдруг толчок, я проснулся, всё исчезло, потому что я начал следить (сознанием) за механикой сна, за ритмом, ассонансами, образами — я увидел канаты, блоки, люки закулис. Эта бессонница кончилась только тогда, когда на время работы я научился забывать, что я знаю, как я пишу.
Я не могу заснуть, когда я слышу, что рядом громко разговаривают, мне нужно, чтобы в моей комнате дверь была плотно закрыта, чтобы я был один. И это же нам необходимо, чтобы заснуть в рассказ, повесть, пьесу. Этажом ниже подо мной живет девочка — я никогда не видел ее и все-таки я давно ее вижу и знаю (жиденькая белесая косичка, веснушки, мышьи глаза). По утрам, когда я сажусь за письменный стол, она садится за рояль и играет — вот уже полтора года — один и тот же этюд. Если есть, как уверяют теософы, "астральное клише", то там уже давно отпечаталась моя жестокая расправа с этой девчонкой: я ее убивал уже много раз.
Самое трудное — начать, отчалить от реального берега в сон. Сон еще воздушен, непрочен, неясен, его никак не поймать, мешает всё — не только эта веснушчатая девчонка внизу, но и мое собственное дыхание, ощущение карандаша в руке, криво написанная строчка. Тут-то и начинается папироса за папиросой, пока дневной мир не завесится синей дымкой (рукоятка выключателя — посередине). Потом, страница за страницей, сон становится всё крепче, мотор фантазии развивает всё большее число оборотов, пульс учащается, уши горят. И, наконец, на какой-то день работы приходит настоящее, когда начатый сон уже становится неотвязным, когда ходишь загипнотизированный им, когда думаешь о нем на улице, на заседании, в ванне, в концерте, в постели. Тогда уже знаешь, что пошло, что вещь выйдет — тогда работать весело, хорошо, пьяно. Утром торопишься скорее допить крепчайший чай, и первой строчкой затягиваешься с таким же аппетитом, как первой папиросой. Этого аппетита хватает уже не на три обычных, а на пять-шесть часов, до позднего петербургского обеда. Но, как бы хорошо ни работалось, как бы ни развертелись в голове колеса, к вечеру я всё равно выключаю ток и останавливаю машину, иначе — знаю по опыту: не заснуть до утра, и значит — потерян завтрашний день».
Подборку подготовила Татьяна Краснова
Обзоры сборника «Как мы пишем»
Как мы пишем: писательские технологии начала ХХ века
Как мы пишем: рецепты вдохновения
О том, как вернуть вдохновение
Творческий колодец: черпать или наполнять
Творческое свидание с Джулией Кэмерон
Утренние страницы с Джулией Кэмерон
Как всё успевать. Особенно самое главное
Как справиться с творческим застоем и не утонуть в море полезных советов
Обзоры книг о писательстве
Элизабет Гилберт о Большом волшебстве
Джулия Кэмерон «Путь художника»: Как я отправилась в «Путь художника» и стоило ли это делать