Человечек-книголюб из витрины «Библиоглобуса» (прежний дизайн). Похоже, дачница с книжкой.
Романы
Бенхамин Лабатут. Когда мы перестали понимать мир
Вот только это не роман. Это сборник биографических новелл: Фриц Габер, Карл Шварцшильд, Нильс Бор, Вернер Гейзенберг, Морис де Бройль, Александр Гротендик, Эрвин Шрёдингер, Синъити Мотидзуки. Более и менее известные физики, химики, математики 20-го века. Биографии более и менее беллетризованы.
Жанр уточнить важно, чтобы понимать, какую именно книгу берешь в руки, а также не попасть в ловушку аннотации, где расписаны уникальность и небывалый подход. Ничего небывалого. Всё уже было, только называлось: беллетризованная/художественная/литературная/романизированная биография. Например, «Пушкин» Тынянова. Не только сухие факты, но и чувства, домысленные писателем. При этом необходимы хороший вкус и деликатность, чтобы ради хайпа не приписать персонажу чего-нибудь совсем уж неправдоподобного.
И если в первых главах Лабатут балансирует и держится рядом с золотой серединой, то потом начинается неудержимый полет фантазии, уж тут и про науку забываешь. Причем фантазии — не ради того, чтобы высветить какие-то черты личности великих, а просто чтобы разынтересить повествование. Эксплуатируется избитый мотив «сумасшедший гений». Вот он, гений, так погрузился в свою науку, что и обделался, и из себя весь странный, и всяко чудит — в то время как человек, скорее всего, банально сидел за столом и писал свои формулы. Сидит и пишет, сидит и пишет. И да, со стороны это выглядит скучно. Надо бы его в девочку-подростка, что ли, влюбить — читатель сразу проснется.
В общем, честный нон-фикшн усиленно позиционируется автором как худлит с очевидной целью — оградить себя от возможных нападок со стороны читателей или наследников/родственников персонажей. Худлит — это когда всё можно. Нон-фикшн — это ответственность.
Есть, однако, ощутимая грань, когда ты создаешь собственного персонажа и пишешь о нем что угодно (вопрос только, захотят ли о нем читать) — и когда используешь известное имя (а тут читатели слетятся как раз на имя). Где начинается и заканчивается ответственность автора — очень интересно, поскольку биографии писали со времен античности, а сейчас наступила эпоха ограничений, связанных с личными данными и всяческими оскорблениями всяческих чувств. А писатели как раз полюбили работать на стыке жанров.
Еще мне встретились такие жанровые определения: нон-фикшн-роман, роман-эссе, интеллектуальный триллер, научно-популярный роман. Это всё о нем! И всё похоже.
Литературные ассоциации, всплывавшие при чтении: «Три товарища», «Волшебная гора», «Гиперболоид инженера Гарина», «Лолита». Ибо намешано и науки, и философии, и безумия, и эротических фантазий.
Интересные для меня факты и имена из этой книги:
- Иоганн Конрад Диппель из Оденвальда — немецкий ученый, алхимик и возможный прототип Франкенштейна, родился в замке Франкенштейн близ Дармштадта (Германия), иногда добавлял к своей фамилии определение «Франкенштейнский».
- Алан Тьюринг, английский математик и криптограф, основоположник информатики, съел отравленное яблоко, когда британский суд приговорил его к кастрации из-за гомосексуализма.
- Клара Иммервар: первая женщина-немка еврейского происхождения, получившая докторскую степень в химии, пацифистка и феминистка, вышла замуж за ученого Фрица Габера, который 1) создал первое оружие массового уничтожения (химическое) и 2) изобрел азотные удобрения и накормил человечество, решив проблему голода. По-моему, Габер — символ современной науки, в моральном плане.
Сборник рассказов
Лидия Зиновьева-Аннибал. Трагический зверинец
Еще одна история дореволюционного детства в богатой семье, со всеми атрибутами: и усадьба, и гувернантки, и простой народ, и красота природы. Казалось бы, какого только детства нам не подавали уже — от полного психологических травм у Толстого до идиллического у Шмелева.
А здесь — честная история о девочке, которая не похожа на куклу и не хочет быть похожа. Стало понятно, почему эта книга нравилась Цветаевой. Здесь — о девочке, которая не любит книги, а любит лошадей и осликов, и множество других животных, и горюет, когда питомцы умирают, а кого-то сама убивает, забыв покормить, и переживает потрясение от этой смерти, а еще растит в банке чудовище — непонятную личинку в панцире, с клешнями, которая пожирает всё, что ей попадается.
И сама похожа на непонятное чудовище в своей семье, которая буквально сбилась с ног: из всех учебных заведений девчонку выгоняют, все частные учительницы от нее сбегают. Потом эта личинка превратится в Диотиму (античная жрица из платоновского «Пира», олицетворяющая красоту и мудрость; любопытно, что Музиль в «Человеке без свойств» тоже использовал это имя). Хозяйку литературного салона Серебряного века, той самой Башни. И как-то эта декоративная роль заслоняет ее собственное литературное творчество, надо бы поменять их местами.
Писательское
Георгий Адамович. Комментарии
Книга эмигрантского поэта, эссеиста и критика, считается его литературным завещанием. Короткие заметки о главном: о тайне писательства, Толстом и Достоевском, Пушкине, современной литературе и, шире, о судьбах России. Книга небольшая по объему (170 стр.) и емкая по смыслу. Надо читать. Многое через 90 лет всё так же актуально. Многое можно найти для себя. Нельзя пропустить.
«Литература возникает в «темном погребе личности», в вопросительно-лирических сомнениях, в тревоге, в мучениях, в безотчетной любви, и уж конечно без барабанного боя».
«Но ведь стихи всегда беззащитны. По совести: кому они нужны, в жизни, для «жизнетворчества», для работы и бодрости, – кому? Все идет мимо. Не будем же лгать, оставшись с глазу на глаз: это – лунное, тихое дело, не надо на него нападать. Это – два слова там, два слова здесь, – еле заметно, не всегда внятно, – которые два сердца, два слуха то здесь, то там уловят. Прогресса не было в поэзии, не будет и упадка. Два слова, две-три струны, будто задетые ветром. И ничего больше. Остальное – для отвода глаз, для прикрытия слишком беспомощно-нежной сущности, и ничего больше. Круговой порукой мы это знаем».
«Грусть мира поручена стихам. Не будьте же изменниками».
Письма
«Трансатлантическая любовь. Письма Симоны де Бовуар к Нельсону Олгрену»
Два писателя в разных странах на разных континентах. Редкие встречи. Километры писем. На что тут можно рассчитывать? Вместе жить им не судьба. Он пишет о Чикаго и не может без Чикаго, так же как она — без парижской интеллектуальной среды, с которой связаны ее работа и образ жизни. Однако этот почти эпистолярный роман длился 17 лет. Не каждый брак столько выдерживает.
«Я не отдала Вам своей жизни, всё, что я могла отдать, это моё сердце, но не жизнь».
Для читателей эта книга прежде всего — игра в одни ворота. Здесь только письма Симоны. Согласно ее принципам, писатель должен предоставлять для публикации всё им написанное, включая личные письма и дневники, поскольку это может послужить человечеству на пути самопознания. А вот наследники Олгрена считают иначе. Надеюсь дожить до момента, когда его архивы будут открыты, чтобы познакомиться со второй половиной этой грандиозной переписки и достроить общую картину.
О чем письма? О чувствах и о текущих событиях. Для меня самым интересным оказались рассказы о литературной, интеллектуальной и политической жизни Франции. А о личных отношениях, мне кажется, лучше говорится в романе Бовуар «Мандарины», где одна из сюжетных линий — ее любовь к Олгрену. Все-таки письма — не срежиссированный текст: искренние слова любви для постороннего человека превращаются в банальные, да еще повторяются раз за разом. Читатель все-таки не может воспринимать их так же, как адресат.
Я читала сокращенный вариант, некогда опубликованный в «Иностранной литературе», поскольку полного в Сети не нашла, и мне вполне его, опять-таки после «Мандаринов», хватило. (Он есть в Викитеке — это свободная библиотека в составе Википедии, неплохой ресурс.)
Биография
Чехов без глянца
Из серии «Классики без глянца», составитель Павел Фокин
Книга выстроена по образцу известных сборников Вересаева «Пушкин в жизни» и «Гоголь в жизни», когда портрет писателя собирается из мозаики — воспоминаний коллег, друзей, родных и близких, из дневников, писем и мемуаров.
Разделы: облик, характер, мировоззрение, вера, творчество, жизненная позиция, особенности поведения, шутки и розыгрыши. Собеседник, врач, больной, цветовод и садовник, охотник, рыболов и грибник, муж и сын, любитель прекрасного пола. Основные события жизни. Конечно, многие цитаты уже встречались в других книжках, но было и новое, любопытное.
«предание гласило, что Чеховы — обрусевшие выходцы из Богемии».
«не без гордости подписал сам себе один из экземпляров: «Уважаемому Антону Павловичу от автора» (о «Пестрых рассказах»).
«Не состоялась и диссертация, которая тоже была задумана с размахом: «Врачебное дело в России».
«Чехов всегда был «человеком в футляре».
Сам Чехов тоже время от времени что-нибудь комментирует.
«Любимое мое занятие — собирать то, что не нужно (листки, солому и проч.) и делать бесполезное».
Лучше остановиться, а то всю книжку придется переписать.
Очень понравилась теплая, живая и человеческая вступительная статья (составителя), тем более что я вступительные статьи обычно не читаю.
Начинала читать параллельно с ЖЗЛ Алевтины Кузичевой, книги неплохо сочетаются.
Владислав Отрошенко. Гоголиана
Мастерски рассказанные истории, где биографические факты и литературоведение переплетаются и преподносятся читателю в художественном стиле, так что не знаешь — дальше читать или хвататься за Википедию.
Действительно ли Гоголь категорически отказывался показывать таможенникам свой паспорт — или это автор наплел? Правда ли у него был самозванец-двойник, или Гоголь его выдумал? А история о пропавшем гонораре — вообще шедевр. Целое расследование, прямо-таки детектив.
Книга, где Гоголь больше занят не творчеством, а жизнетворчеством, и создает из собственной жизни фантасмагорию — в то время как автор создает фантасмагорию в 13 новеллах из биографии Гоголя.
Научпоп
Роберт Сапольски. Психология стресса
Профессор-нейроэндокринолог и приматолог, который полгода проводит в Стэнфордском университете со студентами, а полгода — в Африке с павианами, рассказывает всё о стрессе. И не только о психологии, но и (много) о физиологии стресса — о том, как он влияет на разные системы человеческого организма: гормональную, сердечно-сосудистую, пищеварительную, репродуктивную, иммунную. На сон и старение. А для этого надо хоть на пальцах объяснить, как все эти системы работают.
Так что книга не просто познавательная, но и супернасыщенная, в отличие от лайтового научпопа, который актуален на сегодняшний день и где ровно одна мысль размазывается на много страниц, многократно повторяясь. Не факт, что этот материал удастся загрузить в свою голову на 100%, но вполне возможно ухватить главное.
По крайней мере, теперь, начиная о чем-нибудь волноваться, я очень живо представляю, как мои надпочечники бешено вырабатывают глюкокортикоиды — гормоны, запускающие стресс, а головной мозг принимается перестраивать работу всего организма, поднимая давление, отключая ненужные в момент опасности функции вроде переваривания пищи или штопания иммунных дыр, и перенаправляет всю энергию к мышцам ног, чтобы я могла убежать от льва. Так это работает. Наши реакции не изменились со времен неандертальцев.
А поскольку чем старше человек, тем хуже действует механизм торможения стресса, то даже когда причины волноваться уже не будет, гипокамп (участок мозга в височных долях) продолжит посылать сигнал, чтобы глюкокортикоиды вырабатывались еще больше — а те станут снова и снова запускать стресс — и так по кругу, без остановки. При этом гормоны стресса будут перегружать и разрушать несчастный гипокамп, который, на минуточку, отвечает за память. И как после этого должна работать моя голова? Чего я могу от нее требовать? Ведь это скоро будет в прямом смысле пустая голова — усохнет гипокамп-то.
Внезапно этот мини-мультик действует как успокоительное. Начинаешь осознавать, что мало что реально стоит твоего волнения. Слишком это разрушительный процесс.
Ну и не лишне помнить о психологических факторах, влияющих на стресс: невозможность его контролировать, сбросить напряжение, найти поддержку у своего окружения — всё это отягчающие обстоятельства. Ощущение, что жизнь становится тяжелее, тоже усиливает стресс.
Психология
Кларисса Эстес. Бегущая с волками. Женский архетип в мифах и сказаниях
Юнгианский психолог практикует сказкотерапию, соединив в своем оригинальном методе психоанализ, учение об архетипах — и сказки и мифы разных культур, которые она профессионально изучала как мифолог. Не сомневаюсь, что у нее это получается, поскольку Эстес, которой 80, много лет вела посттравматическую работу с ветеранами первой и второй мировых войн, а также корейской и вьетнамской, а еще психологическую радиопередачу. Не говоря уже о том, что ее книга помогла многим, судя по отзывам. Иначе с чего бы я стала ее читать.
И вместе с тем мне кажется, что это один из тех авторских методов, которые может успешно реализовать только сам автор, а вот все остальные… Ну, и не на каждую судьбу и психику можно наложить предлагаемое лекало. К тому же интерпретация одних и тех же сюжетов может быть очень и очень различной, более того — произвольной. Меня, например, зацепила одна глава (о Синей Бороде), а остальные прошли в ознакомительном режиме.
Сама авторская концепция выглядит привлекательно: возвращение к архетипу «дикой» (точнее, естественной) женщины, к внутренней свободе, самоосознанию, преодолению трудностей, восстановлению важных аспектов души, подавленных и искаженных существующей культурой и социальными стереотипами. Эти аспекты разбираются на примерах популярных и малоизвестных сказок (которые интересны и сами по себе).
Если же взглянуть в целом, то получается, что Кларисса Эстес сама создала сказку — многоярусную сказку сказок, которую и представляет ее книга. А основан ее авторский миф на еще одном архетипе — о золотом веке, о том, что было идеальное время, когда всё было гармонично, и в том числе была идеальная «дикая» женщина с правильными реакциями и правильной жизнью, и душа была в согласии с природой.
Я же не могу не понимать, что этого никогда не было, что в старину, к которой апеллирует автор, было много своего горя, страданий и подлинной без кавычек дикости, что сейчас у нас свои проблемы и боль, а у древних женщин были свои, и не могу, соответственно, старину идеализировать и считать, что возвращение к этим истокам — панацея от всех бед.
Поэтому — книга не для всех, и метод тоже не для всех, с точки зрения практического применения. Но почитать интересно — именно как сборник сказок с комментариями психолога.