Биография оказалась как нельзя более кстати. Понравился сдержанный и вместе с тем обстоятельный стиль изложения. События жизни Вирджинии Вулф выстроились в ряд живых эмоциональных картинок.
Викторианское детство в респектабельном лондонском доме, полном книг и гостей-интеллектуалов. Восемь детей всех возрастов — в том числе от предыдущих браков отца и матери. Девочка, похожая на Алису в Стране чудес, играет в крикет, выпускает домашнюю газету, читает всё подряд из отцовской библиотеки. А еще, среди многолюдного окружения, стремится к уединению.
Юность в уже другом доме, в богемном Блумсбери, где две сестры и два брата поселились вместе после смерти родителей и организовали интеллектуальный кружок писателей и художников.
Брак с Леонардом Вулфом, который создал жене идеальные условия для творчества. Их маленькое издательство «Хогарт пресс», где издавалась экспериментальная литература, в том числе книги Вирджинии, обложки к которым рисовала ее сестра-художница Ванесса Белл.
Очень-очень красивые картинки. Вот только прямо из идеального детства В. Вулф шагнула в постоянные депрессии и психическое расстройство. И из жизни в возрасте 59 лет ушла добровольно. Книга помогает понять причины — здесь и особенности душевной организации, и скелеты из семейных шкафов.
Вообще через всю биографию этой писательницы проходит тема «безумие и творчество». Безусловно, творчество было для нее терапией, но не могло служить вечным спасательным кругом. Здесь не может не поражать, как в одном человеке, в одном сознании уживаются психическое расстройство и творческое созидание.
Вспоминается немецкий поэт Гёльдерлин, который 40 лет, до глубокой старости находился в состоянии сумасшествия и всё это время писал — не просто осмысленные тексты, а, как потом выяснилось, шедевры мировой поэзии. Безумие отдельно, творчество отдельно. Вирджиния Вулф экспериментирует с потоком сознания, создает сложные многоплановые психологические романы — и свидетельствует: «Исходя из моего опыта, я могу судить что безумие — это потрясающе, я могу вас заверить, в нем я всё еще нахожу большинство вещей, о которых я пишу».
Природа творчества мало познаваема, как считал Юнг. У него, кстати, есть представление о создаваемом художественном произведении как о самостоятельном живом существе, которое «подчиняет себе все человеческое и заставляет мастера служить творческому процессу даже в ущерб здоровью и обыкновенному человеческому счастью».
«На языке аналитической психологии это живое существо называется автономным комплексом, который есть отделившаяся часть души, ведущая самостоятельную жизнь за пределами теократии сознания… Оно появляется и исчезает независимо от сознательной воли творца… В этом отношении открывается возможность аналогии с патологическими процессами, поскольку они тоже характеризуются наличием автономных комплексов… Божественное безумие художника опасно приближается к патологическому состоянию, хотя эти вещи не тождественны».
Кто же возьмется в таком случае обозначить грань между безумием и творческим процессом, а также между моментами, когда создание подпитывает создателя, делая его жизнь осмысленной, — и когда начинает его разрушать.
Биографию — безусловно, читать, так же как книги самой Вирджинии Вулф. После модернистов, обновивших сто лет назад эстетические и литературные традиции, никто пока сопоставимых открытий не сделал.
Аудиоверсию начитывает автор, А. Ливергант, очень приятно слушать его неторопливый обаятельный голос, длительность звучания — 12,5 ч. В текстовой версии (в том числе электронной) много семейных и личных фотографий, что важно для погружения в эпоху.
Прочитав биографию, не могла не заглянуть в дневники. Это работает по принципу домино: роман — еще один — биография — дневники — воспоминания современников, письма — снова романы.
Понятно, что это не собственно дневники, а их фрагменты, книга представляет «выбранные места» о литературе и творчестве. И может служить наглядным пособием, демонстрируя непомерную уязвимость писателя.
Бесконечные записи о том, как Вирджиния работает над очередной книгой, как волнуется, будет ли она хорошо принята читателями и критиками, кто из них и что напишет в отзывах, как будет раскупаться тираж. Потом подсчеты с конкретными цифрами, сколько экземпляров продано. Потом замысел следующей книги, это может быть роман, или биография, или сборник литературоведческих статей. И всё сначала: тревога, страхи, критики, продажи. И так раз за разом, снова и снова.
В принципе, это и есть писательские будни, абсолютно ничего не изменилось. Чем же еще заниматься автору, он сидит и пишет, а потом переживает, как встретят новую книгу. Вот только необыкновенное уныние наводит сама эта повторяемость. И проходит жизнь, и она кончается, перетираемая на треволнения и страхи.
Чтобы немного из этого уныния выбраться, цитата из эссе «Своя комната»:
«Пишите так, как считаете нужным – только это имеет значение, а проживет ли ваш труд годы или часы, никто не знает. Но отступить хоть на полшага, на полтона от своей идеи ради серебряного кубка из рук директора или в угоду профессору с его линейками – это самое подлое предательство, на фоне которого величайшие трагедии, когда люди жертвуют богатством или целомудрием, покажутся сущим пустяком».
Еще о писательских биографиях
Бродский: биография, воспоминания, интервью
Достоевский: родители, друзья, жена и возлюбленная
Биографии русских писателей