Как я на летних каникулах, а потом долгими зимними вечерами взялась перечитывать Тургенева, и что из этого вышло.

Не правда ли, все популярные психологи вещают одно и то же с небольшими вариациями? Неправда? А вы прочтите ещё несколько книжек. Штук пять. Результат удивит. Но тот, самый первый гуру, навсегда останется отверзателем духовных очей, проводником в мир прописных истин. Для меня им оказался Бетс со старыми ботинками. И его книга — старый... эээ... друг, которого я никогда не выброшу, разве что передам в надежные руки.

Генри Миллер, в отличие от собратьев по перу, которым вздумалось делиться опытом, не стал писать учебник, как Джеймс Фрэй и Энн Ламотт, или мемуары, как Брэдбери, а ограничился небольшим эссе. Назвал его «Размышления о писательстве» — по существу и без затей.

Продолжая формировать идеальную домашнюю библиотеку, обнаружила целую разновидность книг, один раз прочитанных, а потом поставленных на полку. И стоящих там много лет. А зачем?

Как я долгими зимними вечерами засела за собрание сочинений Куприна, и что из этого вышло.

Аннотация ориентирует, что это проза в духе Стругацких — планка задана высокая, но текст ее выдерживает.