Однажды мне по посткроссингу пришла из Китая открытка с красивой книжной иллюстрацией. Многофигурной, которую можно подробно разглядывать, разгадывать, кто они все. Подпись — «Сон в красном тереме».
Выяснила, что это один из классических китайских романов, объемом с «Войну и мир», что он был необыкновенно популярен во все эпохи, включая культурную революцию, что существует специальная научная дисциплина по его изучению, как у нас пушкиноведение.
А потом пришла открытка с марками, на которых тоже были иллюстрации из этого романа, необыкновенно тонкие, изящные. Целый мир в миниатюре. Китайские марки вообще классные. И наконец, марка с портретом Цао Сюэ-цина — автора «Сна».
В общем, это был знак, что пятитысячелетняя культура Китая ждет меня! Персональное приглашение. Китайская литература для меня — слепое пятно, ничего не читала, ни классику, ни современность. И я отважилась начать с этого романа, не убоявшись 900-страничного кирпича.
Конечно, были опасения. Вот три основных.
Будет ли мне вообще интересно читать прозу 18-го века?
У нас в это время писали Тредиаковский, Ломоносов и Державин, не самые мои любимые авторы.
Интерес появился не с первых страниц — сначала утомляли подробности, казавшиеся ненужными, и неспешный темп, а еще озадачил краткий пересказ сюжета, размещенный в самом начале.
Но незаметно именно мерное течение жизни в богатом доме с огромным парком, будни и праздники, обеды и ужины, семейные события, обаяние повседневности — всё это подхватывает, покачивает, словно на волнах, уже не хочется расставаться ни с героями, ни с самим этим экзотическим миром — и вдруг роман подплывает к концу. Через месяц! Как же так? Я думала, что это на всю зиму…
Вывод: семейная сага — она и в Китае семейная сага. Что о Форсайтах, что о семействе Цзя. Любовь, привязанность, обиды, интриги. Мужья и жены, отцы и дети. А в китайском варианте еще и жены с детьми живут под одной крышей с наложницами и их детьми — дополнительная пружина сюжета.
Не запутаюсь ли я в персонажах (40 главных и 500 второстепенных) и в труднозапоминаемых китайских именах?
А еще у каждого героя есть детское имя и прозвище, то есть имена удваиваются, утраиваются! «Жил человек по фамилии Чжэнь, по имени Фэй, второе имя его было Шиинь…» А прозвище его было... а детское имя…
Мы тут стараемся следить, чтобы имена персонажей с одной буквы не начинались, чтобы, не дай бог, читателя не затруднить — но Цао Сюэ-цин над такой ерундой не заморачивался.
Существуют таблицы персонажей, некоторые читатели составляют их сами, есть список героев в википедии, но я решила не пользоваться подпорками — было интересно, смогу ли выплыть сама, насколько вообще читатель способен самостоятельно справиться с таким перенасыщенным текстом.
И постепенно начала узнавать, кто есть кто! Хотя бы основные фигуры. На фоне всех остальных выделилось несколько человек, которые мне были интересны. А выбор там богатый, характеры колоритные — от утонченных меланхоличных барышень до хитрецов и пройдох, плетущих интриги. Разным читателям могут понравиться разные персонажи, и можно болеть за свою команду.
Пойму ли я контекст, если совсем не знакома с китайской культурой, традициями, обычаями?
Благодаря роману я со всем этим и познакомилась. Эту книгу называют энциклопедией китайской жизни, и не зря. Там есть всё: еда, одежда, прически, убранство комнат, природа, цветы, растения, парковая культура, литература, музыка, театр, ритуалы, учеба и школа, лекарства и врачи, праздники и подарки, чай и вино, столица и провинция, придворная жизнь и государственный экзамен — и всё это описано вкусно и подробно.
А еще это крайне литературоцентричный роман — сплошные стихи, страницами, целые циклы! Могут идти 16 стихотворений подряд! Китайские аристократы не просто любили поэзию — литературные игры и сочинение стихов было обычным времяпровождением на пирах, приемах гостей, по любому маломальскому поводу.
«– Называю четыре слова: скорбь, печаль, радость, веселье. Надо сочинить на эти слова стихи и дать им толкование, но только применительно к женщинам! Кто сочинит стихи, пьет кубок вина, исполняет новую песню, снова пьет, а затем, выбрав любую вещь в этой комнате, читает написанные о ней древние стихи либо приводит цитату из «Четверокнижия» или «Пятикнижия», после чего снова пьет.
– Сейчас я возьму домино, буду открывать кости и объявлять очки, – продолжала Юаньян, – начну со старой госпожи и кончу бабушкой Лю. На каждую кость нужно ответить стихотворением, песней, пословицей, поговоркой. Кто ошибется, тому штрафной кубок. Итак, открываю первую кость! На левой кости две шестерки, «небо». – Над головою синий купол неба, – ответила матушка Цзя.
– Прежде чем пить, пусть проигравший произнесет какое-нибудь древнее выражение, – сказала Сянъюнь, – затем строку из древних стихов, название кости домино, название какого-нибудь мотива и еще изречение из календаря, причем все вместе должно составить фразу. После того как вино будет выпито, следует назвать какой-нибудь плод или блюдо, омоним вещи, употребляемой в обиходе. Все рассмеялись. Сянъюнь такое придумает, что и не выполнишь! Зато играть интересно!»
Молодые герои, юноша и несколько девушек, организуют общество поэтов и регулярно собираются для сочинения стихов на заданную тему. Причем китайское стихосложение сложное — должно быть определенное количество строк и слов в строке — так что уровень их образованности вызывает почтение, если не оторопь.
Любителям китайской поэзии литературная часть романа точно будет интересна. А я попутно послушала на «Арзамасе» несколько курсов — о поэзии, о китайском юморе, о фольклоре и страшных сказках и т.п. Помогло!
Сказочный зачин придает роману очарование. Богиня Нюйва чинила небо и обронила один из драгоценных камней, он ей не пригодился. И тот, кто был призван украшать собой небеса, валяется без дела. Разумный говорящий камень просит проходящих мимо монахов взять его с собой на землю, чтобы воплотиться там в человека, прожить жизнь, посмотреть мир, обрести смысл. И вот в одной семье рождается младенец с яшмой во рту… А дальше начинается роман.
Это так неожиданно близко к нашей литературе и ее излюбленной теме лишнего человека, который лишен своего предназначения, но пытается переиграть судьбу.
Есть аудиокнига — 50 + 50 ч, есть экранизация — 50 серий с субтитрами.
Еще о книжных тяжеловесах
«Тысяча и одна ночь»: чтение длиной в зиму
Как читать «Улисс», чтобы дочитать
«Дон Кихот»: книга о книгах