Антонина Коптяева «Иван Иванович»
Мы любим читать о врачах. Они если не боги, то чудотворцы: в их руках человеческая жизнь, их работа — служение, они смотрят смерти в лицо, они ее побеждают. Им, казалось бы, не надо искать смысл существования, они его получают вместе с профессией.
«Иван Иванович» — одна из самых старых книг в моей домашней библиотеке, 1954 года. Она напоминает черно-белое кино — «о старинное, довоенное, поучительное кино!» (Новелла Матвеева), где есть и идеальный герой, и миф о счастливом советском обществе. Причем роман написан с такой силой искренности, что в этот миф готовно веришь: что и «человек проходит как хозяин», и конфликт возможен только лучшего с хорошим, и победить осталось лишь болезни — а это как раз и происходит в книге.
Молодой талантливый хирург приезжает работать на Русский Север. Врачебное искусство — главное в его жизни. Он растет, осваивает новое направление — нейрохирургию. Проходить вместе с ним этот путь интересно, это не сухой производственный роман.
Коптяева написала о своем герое трилогию, доктора Аржанова можно увидеть и во время Великой Отечественной в осажденном Сталинграде, и после войны, когда он начинает делать первые операции на сердце.
Книга основана на документальных событиях, чудесный доктор действительно был. Но это не трактат о медицине, а психологический роман. Трудоголик доктор теряет первую жену — исключительно потому, что наивно верит, будто ей вполне достаточно одной только любви, и все ее интересы должны ограничиться семьей. А та ищет свой путь в жизни, свое предназначение — и находит вместе с человеком, который ценит ее как личность, а не только как домохозяйку.
Наученный горьким опытом Иван Иванович старается не повторять своих ошибок во втором браке, и помогает молоденькой жене, тоже медику, окончить вуз, расти профессионально, подтягивает за собой (заключительная часть «Дерзание»). Но в этих отношениях просматриваются скорее наставничество, дружба, даже некоторая снисходительность старшего к младшей. И вдруг он встречает яркую талантливую женщину — равную себе. Автор загоняет героя в тупик.
Реалии в романе исторические, а конфликт современный: двойные стандарты в отношениях мужчины и женщины, вековой институт брака в сегодняшнем обществе. Это может быть интересно и тем, кого не занимает медицина. Книгу можно рекомендовать в качестве «натурального продукта» вместо новодельных мифов о советской эпохе.
Алексей Черкасов «Хмель. Сказания о людях тайги»
Прекрасный роман, о котором незаслуженно мало говорят и пишут. Перечитывала его в детстве несколько раз в затрепанной «Роман-газете» и рада была потом найти отдельное издание.
Мощная проза, колоритный сюжет, цельные характеры. Исторический роман, семейная сага, история любви — три в одном. История староверческой общины, сибирское селение Белая Елань от декабристов до начала ХХ века. Для поклонников Анатолия Иванова: напоминает «Вечный зов», только лучше.
С этнографической точностью показаны раскольнические толки: тополевый толк (молились огромному старому дереву), дырники (отрицали иконы как оскверненные образа и молились строго на восток, проделывая для этого отверстия в стенах). Твердокаменные люди, готовые ради веры гореть в огне. Вера — то ли в Христа, то ли в традиции и догмы. Меня особенно интересовала эта тема, поскольку одна из семейных ветвей — старообядцы.
Впоследствии было интересно узнать, что у героев романа есть прототипы. В 1941 году писатель получил послание из далекой деревни, написанное в старой орфографии, похожее, по его словам, на письмо с того света. Подписанное: «Ефимия, дочь Аввакума из Юсковых». Черкасов посетил Ефимию и записал ее историю. На тот момент старухе-старообрядице было 136 лет, согласно советскому паспорту (1805 год рождения); в детстве, во время войны 1812 года, она видела Наполеона. В основу сюжета также легла история прапрадеда писателя, легендарного декабриста Черкасова, сосланного в Сибирь.
Есть одноименный художественный фильм по мотивам романа, но сам роман впечатляет гораздо больше. Как я уже сказала, это моя детская любовь. Так же, как казачество в русской литературе для меня — не «Тихий Дон», а «Даурия» Константина Седых, так и старообрядчество — не Мельников-Печерский, а Черкасов. Пишу не просто с благодарностью к автору — это пропаганда! Может быть, кто-то захочет прочитать/перечитать достойную книгу. На длинных новогодних каникулах, например.